Награда за бедность: за что вручили Нобелевскую премию по экономике

Нобелевский комитет присудил премию по экономике Энгусу Дитону, 70-летнему британскому и американскому экономисту, профессору Принстонского университета, с формулировкой «за анализ потребления, бедности и благосостояния». Комитет выделил все три основных направления его работы, которые невозможно рассматривать в отрыве друг от друга.

Почти идеальный спрос

В статье 1980 года, опубликованной в The American Economic Review, Дитон в соавторстве с Джоном Мюльбауэром, профессором экономики Оксфордского университета, представил так называемую систему почти идеального спроса. Статья вошла в список 20 самых влиятельных исследований, опубликованных в этом научном журнале за 100 лет.

Дитон и Мюльбауэр пытались решить следующую проблему: и в конце 1970-х, и начале 1980-х годов базовые модели микроэкономики фокусировались на «типичном потребителе» — отталкивались от предпосылки, что в стране есть, условно говоря, миллион одинаковых потребителей. Хотя в реальности потребители разные, невозможно отследить каждого из них. Дитон предложил промежуточный вариант: построить модель того, как ведут себя потребители и что они покупают в зависимости от того, какой у них есть доход, — а потом уже агрегировать, объясняет Сергей Измалков, профессор экономики и председатель ученого совета РЭШ. «Это такой разумный, счетный вариант. Можно математически сделать хорошую аппроксимацию реальному спросу на те или иные товары или группы товаров», — добавляет эксперт.

Индивидуальное потребление

Энгус Дитон «сыграл фундаментальную роль в сдвиге макроэкономической литературы о потреблении и сбережениях в сторону микрообоснованных эмпирических моделей», отмечается на сайте Нобелевского комитета.

Например, в 1987 году ученый показал, что ожидаемый рост потребления положительно связан с процентной ставкой, однако в агрегированных данных это соотношение не сохраняется. Кроме того, он продемонстрировал, что домохозяйства сталкиваются с ограничениями возможности заимствования — факт, который не входил в стандартные теории того времени.

Необходимость изучать данные на индивидуальном уровне была вызовом. В идеале, для того чтобы рассмотреть изменения параметров индивидуального выбора во времени, нужны панельные данные — набор наблюдений об одних и тех же домохозяйствах в течение определенного промежутка времени. Но панельные данные не всегда бывают доступны, а также могут быть несколько «испорчены» — в частности, из-за того, что отдельные домохозяйства выпадают из процесса наблюдения. Дитон предложил заменить их на «псевдопанели», в которых наблюдения повторно собираются не по одним и тем же индивидам и домохозяйствам, а по домохозяйствам в одних и тех же возрастных когортах — этот вариант проще, дешевле и может быть предпочтительнее на практике. Этот результат был важен для конкретных практических задач: например, в 1980-х годах Всемирный банк как раз принимал решение о том, по какой схеме ему собирать данные по домохозяйствам.

Видео: РБК

Измерение бедности

Еще одна ключевая часть работы Дитона — использование данных опросов домохозяйств для измерения бедности и уровня жизни. Благодаря работам ученого микроэконометрический анализ стал базой современной экономики развития — и это случилось как раз в тот момент, когда эта область столкнулась с недостатком данных и аналитических методов для тестирования теорий и оценки благосостояния отдельных домохозяйств.

В странах с низким уровнем дохода потребление оставалось основным способом измерения бедности. При этом существовала проблема отсутствия информации о ценах и качестве потребляемых товаров. Из данных опросов, которые включают расходы на товары и их количество в потребительских корзинах — в единицах, можно посчитать стоимость одной такой единицы. Дитон смог продемонстрировать, что из этих показателей можно вывести рыночные цены.

Это повлияло на то, как государства строят свои оценки бедности. Например, в Индии в середине 2000-х годов пересмотрели существовавшие показатели цен с использованием методологии, основанной на работах Дитона. Бедность в сельских районах оказалась значительно выше, чем следовало из предыдущих оценок, что спровоцировало полемику, в том числе политическую, посвященную как методам измерения бедности, так и ее связи с экономическим ростом. Дитон также показал, что данные национальных счетов переоценивают потребление, а данные опросов — недооценивают, и что реальные цифры находятся где-то между.

Надо ли помогать бедным странам?

В своей книге «Великий побег: здоровье, богатство и происхождение неравенства», вышедшей в 2013 году, Энгус Дитон пишет, что стремительный рост Китая привел к снижению числа людей, живущих в бедности, с 1,5 млрд человек в 1980-х годах до 800 млн, даже несмотря на то что неравенство в самом Китае растет. При этом, отметил Дитон, люди не только становятся более состоятельными, но и дольше живут, и разрыв в продолжительности жизни в развитых и развивающихся странах со времен Второй мировой войны упал.

Несмотря на общий позитивный тренд, список отстающих стран увеличивается, а выгоды от роста все чаще оказываются монополизированы наиболее состоятельными гражданами — в то время как уровень жизни большинства не меняется. В качестве примера Дитон приводит Америку и признается, что его беспокоит эта тенденция.

Должны ли быстрорастущие страны предоставлять финансовую помощь тем, кто застрял позади? Для Дитона, как ни удивительно, ответ на этот вопрос однозначно отрицательный. За редким исключением, полагает он, эти программы помощи приносят больше бед, чем положительных изменений. Потому что связано отставание стран не с недостатком ресурсов, а с плохим управлением — и поступление денег лишь снижает стимулы их правительств реформировать институты и способствовать росту.

Не попал в прогнозы

Ранее РБК писал о прогнозах по премии в области экономических наук в этом году. В прогнозы, которые цитируются чаще всего, в частности версию Thomson Reuters на этот год, Дитон не вошел. Однако он был представлен в одном из прошлых списков Reuters — правда, не один, а с Тони Аткинсоном (Оксфорд) — «за эмпирические исследования потребления, доходов и сбережений, бедности и здоровья и благосостояния людей». Эту пару также упоминал Дэвид Пэндлбэри, аналитик Reuters по цитируемости ученых, комментируя вопросы прогнозирования нобелевских премий для The Atlantic. Он отметил, что нужно смотреть на последовательность вручения премий по различным разделам экономической науки. Намеренно или нет, в ней наблюдается некоторая цикличность, и в этом году можно было ожидать экономику общественного сектора, сказал аналитик. Сергей Измалков верно спрогнозировал область экономики, в которой дадут премию, — пересечение макроэкономики и экономики развития.

Вопрос соавторов зачастую оказывается очень сложным, когда речь заходит о премиях. Несмотря на то что Дитону прочили премию в паре с Аткинсоном, последнего Нобелевский комитет не отметил. Мюльбауэр, который внес существенный вклад в проблему агрегирования предпочтений и выступил соавтором «системы почти идеального спроса» Дитона и как минимум одного его исследования бедности, также лауреатом не стал. В прошлом часто отмечали сразу группы авторов, но тогда давали премию за конкретную идею, объясняет Сергей Измалков. «Здесь же премию сформулировали за жизненный вклад, за три разных направления. И выделять соавтора по одному из направлений, наверное, сложно. Тем более вес в профессии у Дитона все-таки несоизмеримо выше», — констатирует профессор РЭШ.